Московский художник И. Акимов создал свои работы под впечатлением знакомства с прекрасной, благодатной землей Израиля. Ее краски, благоухание трав, цветов и деревьев, наполнили картины художника теплом и ярким неповторимым светом. На его полотнах изображены не только цветы, растущие на Святой земле, но и фантастические цветы еврейских легенд и книг.

Художник пишет большими сериями. Она может начаться с какого-то мимолетного, быть может случайного события, впечатления. Серия « Флора » была задумана много лет тому назад, когда в руки художника попала старинная дореволюционная книга-гербарий с фотографиями видов Иерусалима, ретушированными цветными красками от руки. В книге фотографии пейзажей чередовались с гербарием трав и цветов Святой земли не потерявшими спустя столько лет, ни красок, ни запаха.

С серебряного, гравированного стакана для кидуша, оставленного дедушкой в наследство, началось знакомство художника с еврейским прикладным и станковым искусством, немалую часть в котором занимало изображение цветов и трав. Не просто вырастить дерево или цветок в Израиле. Это требует от человека огромного труда. Тем радостнее созерцать человеку дело своих рук.

И. Акимов предоставил галерее свои работы, чтобы и мы могли порадоваться вместе с художником прекрасному миру созданному нам на радость и восхищение.

И. Акимов член Союза художников России. Работы находятся в музеях и частных коллекциях, в том числе в частных коллекциях Пейрон-Пежо (Франция), Питера Макса (США), Стаса Намина (Россия), Натана Заха (Израиль), В. Витрока (Германия), SWISS Bank (Швейцария), The Earl of Gowrie (Великобритания), Бруно Любешт(Франция), Л. Захави (Израиль)

В газете «Еврейское слово» было опубликовано интервью с художником.

Ваше образование?

Окончил Архитектурный институт в Москве. Учился с удовольствием и прилежанием. Своему профессиональному образованию обязан, прежде всего, своему учителю Бархину Борису Григорьевичу. Много рисовал, лепил, занимался живописью.

Как и когда начали заниматься живописью?

После окончания института пришлось выбирать между «ящиком», (имею в виду закрытый военный проектный институт) и армией: сыграл в «ящик». Четыре года активно проектировал и строил жилье. Параллельно, от тоски, много рисовал, даже на работе, в обеденный перерыв. Через некоторое время отважился показать свою живопись – Бирштейну Максу Авадьевичу, он и рекомендовал меня в Молодежное объединение при МОСХЕ.

Стал выставляться. С 27 лет забросил архитектуру и стал заниматься только живописью, зарабатывая деньги на жизнь наглядной агитацией в комбинате Диорамно-макетных и художественных работ. Все свободное время посвящал живописи и мечтал уйти на «вольные живописные хлеба». Понемногу приходила известность, стал выставляться и продаваться. Бросил комбинат и стал свободным художником.

В 1991 году при поддержке галереи «Доминиус» устроил первую свою персональную выставку на Кузнецком мосту 11. Потом понеслось-поехало. Сейчас уже на счету 14 персональных выставок и не знаю точно сколько групповых. Много работаю и никогда на выставках никогда не показываю дважды одни и те же работы. Пишу большими сериями.

Что вы подразумеваете под понятием серия?

Серия включает обычно от 10 до 100 картин, объединенных какой-либо темой. Работаю над серией до той поры, пока хватает воображения, терпения и желания. Как только заканчивается одна, начинается другая. Одну ягодку беру на другую смотрю, а третья мерещится. Материал не имеет значения – это может быть графика, коллаж, инсталяция, живопись.

Меня увлекает сам процесс придумывания проектов, иногда они так и умирают не реализовавшись, но нередко я к ним возвращаюсь, смотрю другими и переделываю. Часто пишу по 14 часов в сутки. Работаю под любимую музыку, орущую на полную мощь, стоя, и прохожу не один километр, отходя и подходя к мольберту. В таком ритме как правило работаю не больше двух недель, теряю иногда до 10 килограмм веса.

Первой большой серией были «Звезды». Это условное название. В этих работах вместе с масляной краской использовал звезды и другие металлические армейские знаки отличия, а так же большое количество значков до перестроечной эпохи, создавая из них декоративные композиции. Это не было соцартом – это была просто игра со знаками и значками как с декоративным материалом, и я не обращал внимания на их символику.

Параллельно я придумывал серию «Евреи в снегах», которую в те времена было проще назвать «Валенки». К этой теме я вернулся через 10 лет. Новые сюжеты, хотя герои все те же. Простая жизнь с элементами бытового сюрреализма.

Серия «Знаки». Изучая архаические рисунки и письмена разных народов, я нашел в них много общего и создал цикл работ, в которых свободно переплетаются магические символы различных культур. Эти работы - попытка показать единение человечества со вселенной. Я не навязываю своей расшифровки того или иного знака: каждый человек волен воспринимать ту или иную картину по-своему.

На эту выставку я пригласил пятый класс немецкой гимназии. Дети выбирали понравившуюся картину, и пытались по-своему объяснить ее. Это было их домашнее задание. Мне потом было очень интересно прочитать эти сочинения, ведь детское восприятие более непосредственное и раскрепощенное, чем у взрослых.

У вас есть любимые художники?

Я люблю Вермеера. К сожалению, видел только несколько работ в подлиннике. Меня приводит в трепет вибрация цвета и света и внутренняя гармония неторопливой жизни его героев. Я люблю Моне, Пикассо, Матисса, Шагала. У каждого из них я нахожу что-то очень близкое для меня.

Матисс – мой самый любимый художник и я могу часами листать альбомы с его репродукциями. Мне кажется, что более нежной, тонкой и гибкой линии в природе не существует. Его картины само совершенство.

Шагал – это целая вселенная. Он певец возвышенной, но земной любви. Его влюбленные умиротворенно парят обнявшись в пространстве.. Можно бесконечно долго сантиметр за сантиметром изучать драгоценную фактуру его творений и все время открывать для себя что-то новое. Он бесконечен.

Как возникает замысел Ваших картин?

Вечером, когда у меня включен телевизор, я вижу мелькание картинок, не особенно вдумываясь в их смысл, листаю альбомы по искусству. Это про меня: смотришь в книгу, а видишь совсем другое. Весь этот визуальный и звуковой хаос сливается воедино и рождается сначала еще не осознанная идея. В руках оказывается карандаш, а на коленях папка с чистыми листами бумаги. Голова думает, а руки работают. Я делаю маленькие эскизы. Потом как в море волна за волной. Только после того как внутренне увижу законченную работу, наброски прорабатываются на холсте. В общем, все очень просто.

Можете что-то рассказать о вашей семье?

Я не хочу рассказывать о своих предках. Я сам по себе. Я ими горжусь, но собираюсь спекулировать на их именах. Поэтому я и картины подписываю просто Иван.

Ходасевич писал: «Искусство по природе религиозно, оно не будучи молитвой, есть выраженное отношение художника к миру и Б-гу.» Что Вы думаете по этому поводу. Как Вы относитесь к его словам. Вы верующий человек?

Мое искусство – это мой крест и я его несу. Мне всегда любопытно слушать людей, говорящих, что в свободное от работы время они отдыхают, занимаясь живописью. Если для них это отдых – то это не искусство. Вера, как и искусство, забирает человека целиком. Поэтому нет разницы между религиозным человеком и художником. Просто у каждого свое.

Если искусство «съедает» вас целиком, то есть ли в вашей жизни место любви?

Процесс творчества – это с любовный поединок. Кисточка, краски, палитра, в конечном результате картина - все это женского рода. Художник стремиться к беспредельной власти над этим «гаремом».

Я считаю, что без эротического начала нет искусства. Чистота белого холста заставляет трепетать мое сердце. Так трудно сделать первое прикосновение. Но вот, холст тронут первыми мазками, профессионализм берет свое, и происходит чудо рождения новой картины. Работая много лет, я до сих пор не могу к этому привыкнуть. Тютчев как-то писал о своей возлюбленной: «Это была великая женщина, она всегда меня встречала с душевным волнением. «Душевное волнение» необходимо и художнику, подходящему к холсту.

Вечером дома меня ждет любимая женщина, она давно уже перестала ревновать меня к работе, чувствуя, что живопись для меня превыше всего и бесполезно оспаривать первенство. Хотя, я уверен, что без нее не были бы придуманы многие мои работы. Вот так и живу, разрываясь. Мне кажется, что ужиться с эгоистами- художниками могут только особенно терпеливые и нежные женщины, способные посвятить свою жизнь любимому, защищая его, часто абсолютно беспомощного перед обычными жизненными проблемами.

Ваше хобби?

Я безумно люблю готовить. Для меня приготовление пищи ритуал. Сковородка тот же холст – это мимолетная картина, предназначенная для медленного, приятного уничтожения. Это настоящий процесс потребления искусства.

Многие работы посвящены женщинам. Какие женщины Вам нравятся?

Мне нравятся женщины любящие меня.

И последний, классический вопрос: Ваши творческие планы?

Очень хочу поехать с выставкой в Израиль. Сейчас, мне кажется, как никогда людям нужно искусство чтобы пережить трагические события, происходящие в Израиле. Готовлюсь к работе над новой серией, посвященной цветам и деревьям, упомянутым в Торе.