Прежде, чем начать рассказ о великом Хичкоке, мастере изысканных пугающих историй, давайте вспомним, чем мы занимались в пионерском лагере, когда, наконец, пионервожатая оставляла вас в покое и уходила к себе в комнату. Вспомнили, точно, рассказывали истории, от которых кровь стыла в жилах про черную руку, про привидения, всякую нечисть и покойников. Как сладко было, замирая от страха, дрожать в темной палате накрываясь с головой одеялом. А потом гурьбой, взявшись за руки, идти по длинному, темному в коридору в туалет, нервно вздрагивая от каждого шороха.

Великий Хичкок, или как его называли в Америке Хич, по- моему занимается тем же, чем мы занимались в пионерлагере, только пугает он нас не в палате на 10 коек, а в темном пространстве кинозала, заставляя, не переводя дыхание сидеть, нервно вцепившись в носовой платок или руку соседа. Он развлекает нас, заставляя дрожать от напряжения, подпрыгивать на стуле от неожиданности, а подчас и закрывать глаза от страха.

Не часто встречаются биографии творческих людей, где ясно просматриваются истоки творчества. В случае с Хичкоком это довольно ясно.

Родился Альфред в Англии 15 августа 1899 года в семье торговца цветами и зеленью. Расклад в семье был типичный для создания у ребенка всевозможных фобий и комплексов – невероятно строгий авторитарный отец, нежно любящая, балующая сына мать и нестандартная внешность мальчика. Альфред был некрасив и тучен. Умный ребенок рано понял, что он не такой как все, был молчалив и наблюдателен. «Я был примерным ребенком. На всех семейных торжествах я смирно сидел где-нибудь в уголке и не раскрывал рта. Смотрел оттуда и многое подмечал. Я всегда таким был и таким остаюсь. Я всегда был одинок, и не помню, чтобы у меня когда-нибудь был товарищ. Я играл в одиночестве и сам придумывал себе игры».

Воспитание впечатлительного ребенка было, мягко говоря, не стандартным, так однажды отец послал 5-летнего в чем-то провинившегося мальчика с запиской к начальнику местного полицейского участка и тот запер Альфреда на какое-то время в целях воспитания в камере, а отпустив сказал: "Вот как мы поступаем с непослушными озорниками". Принято считать, что именно этот эпизод дал начало одному из главных мотивов фильмов Хичкока: обвинение в убийстве ни в чем не повинного человека, а на всю оставшуюся жизнь фобию страха перед полицией, да такую что уже будучи взрослым человеком, он никогда не садился за руль, опасаясь встречи с бравыми парнями в форме.

Впоследствии мальчика ждало еще одно не менее травматическое событие – его отдали учиться в иезуитский колледж, где применялись телесные наказания. Из-за ранней тучности и неуклюжести Хичкок стал объектом насмешек и сторонился сверстников. Годы, проведенные в иезуитском колледже, помогли мастеру попугать зрителей накопить еще несколько фобий.. Монахи наказывали за проступки розгами, разрешая мальчикам самим выбирать время для экзекуции - первая перемена, большая перемена, после уроков или перед сном. Обычно дети откладывали наказание на поздний вечер и весь день жили в страхе наказания. Хичкок писал, что эта практика научила его многим психологическим приемам, которые он потом использовал в своих фильмах. Именно Хичкок изобрел прием, который назвал «саспенсом», от лат. suspendere подвешивать, означающий беспокойство, тревогу ожидания, нагнетание опасности или напряг. Вот как он сам объяснял это плохо переводимое на русский язык английское словечко,

"Вот мы с вами сидим в комнате, - объяснял он свой простейший прием, - и ведем пустой разговор, скучный, светский. И вдруг в комнате взрывается бомба. Зрители пугаются, шок продолжается секунд 15. Теперь изменим прием: играем ту же сцену, но перед ней показываем публике бомбу, которая спрятана под столом. Даем им увидеть часовой механизм и время, в которое произойдет взрыв. После этого показываем беседу и время от времени часы на стене. Публика нервничает. Кто-нибудь из зала непременно закричит: посмотри под стол, дурак! В этом варианте напряжения хватит минут на десять. Зритель, - говаривал Хичкок, - должен быть в некоем заговоре с режиссером".

Хичкока почти невозможно представить себе молодым. Кажется, он всегда был таким - тучным, величественным, невозмутимым, непроницаемым. Единственная черта характера, которую можно вычислить по его фотографиям, - это чувство юмора, которое так и хочется назвать "типично английским" - смесь абсурда, элегантного цинизма и какого-то всеобъемлющего добродушия, основанного на проницательном понимании человеческой природы. Он называл актеров "скотом", говорил, что длина фильма должна строго соотноситься с возможностями мочевого пузыря, лениво и цинично отмахивался от обвинений в неправдоподобности сюжетов: "Зритель замечает несуразности много позже, обсуждая фильм с женой за вечерним чаем. А к тому времени он уже заплатил деньги за билет". При этом Хичкок ухитрился стать фаворитом интеллектуалов, киноманов и простых зрителей: в его детективах видели и образец кинематографического изящества и ходовой кассовый товар. Он сделал развлечение искусством, а искусство развлечением. Маэстро терпеть не мог общатся с журналистами, он говорил "Я - это мои фильмы, а мои фильмы - это я. Другого меня нет" и добавлял: "Спрашивать меня, о чем фильм, так же нелепо, как задавать художнику вопросы о вкусе яблок, которые он рисует". Хичкок пугал своих зрителей не кинг конгами и дракулами, а злом, которое заводится как плесень в сырости в наших душах. Его фильмы - это интеллектуальный боевик, где важно не кто кого перестреляет, а кто кого передумает. В своих фильмах Хичкок часто снимался сам в маленьких эпизодах. Мне кажется, что он просто подбадривает зрителей, которым предстоит путешествие по самым темным закоулкам человеческой психики и его мгновенно узнаваемая, излучающая добродушие фигура – это что-то вроде спасательного круга, который дает нам надежду на то, что в этот раз все может закончиться хорошо.

Хичкок всю свою жизнь посвятил кино, работая сначала в Англии, а затем в Голливуде. За 50 лет карьеры он снял более 50 фильмов, большинство из которых вошли в золотой фонд мирового кинематографа. "Тяжелые двери студии захлопнулись за мной", - любил повторять он, подразумевая, что ушел в кино, как другие уходят в монастырь. Голливудские режиссеры приходили на съемки запанибрата, чуть ли не в домашних тапочках. Хичкок появлялся в павильоне в неизменном, безупречном темном костюме, до блеска начищенных ботинках, белой крахмальной рубашке и строгом галстуке. Дома у него висели еще двенадцать таких же костюмов, отличавшихся друг от друга только размером. Портной шил большими партиями с учетом того, что его клиент постоянно будет постоянно прибавлять в весе.

На съемочной площадке Хичкок никогда не повышал голос, он и в своих фильмах а не бил зрителя по нервам, а только щекотал, создавая при этом такое напряжение, что оно держало зрителей весь фильм на краешке стула. Его юмор можно назвать английским, пускай немного циничным, но очень элегантнтным. он обожал розыгрыши. Однажды он пригласил своего друга, лорда дю Морье на маскарад. А всем остальным сообщил, что будет строго официальный вечер и все пришли в смокингах. В итоге весь вечер его друг неприкаянно бродил в костюме турецкого султана среди дам в бриллиантах и мужчин в смокингах. .

"Моя дочь вот уже две недели не заходит в ванную - она боится, что там прячется маньяк!" кипятится разъяренный отец. "Отдайте ее в химчистку!" отвечает Хич и дальнейший разговор становиться бессмысленным. Хичкок любил себя называть дирижером, а фильмы симфониями, подразумевая, что точное оркестровое напряжение всегда приведет к нужному эффекту. Хичкок был так в этом уверен, что никогда не смотрел свои картины вместе со зрителями, точно зная, на какой минуте должны раздастся крики ужаса.

Великий Хич у которого стремились сниматься знаменитые красавицы и красавцы не любил актеров, называя их говорящим скотом и завидовал Уолту Диснею, которому его рисованные герои не задавали глупых вопросов и были в его абсолютной власти. Он говорил: когда актриса хочет обсудить со мной своего персонажа, я говорю: "Это есть в сценарии". Если она продолжает: "Но какова же моя мотивация?", я ей отвечаю: "Ваш гонорар, милочка". Его мужчины мужественные красавцы и идеалы, а вот о женщинах стоит поговорить особо. Женщины Хичкока – красивые, холодные почти бесплотные блондинки. Он был убежден, что с брюнетками все понятно, и его неудержимо влекла тайна, скрывающаяся за неприступной внешностью элегантной светловолосой светской дамы, в которой он подозревал преступницу, развратницу и лгунью. В своих холодных блондинках он ценил «огонь подо льдом». Он и сам был таким. Только его огонь никогда не вырывается наружу и только отблески вовсю пылают на экране. Большинство великих фильмов Хичкока о любящих парах, которые только благодаря близости смерти понимают, что они значат друг для друга. А любовь и смерть – вечные темы искусства. Не так ли?

Хичкок был одиноким человеком, с детских лет он не верил, что люди будут относиться к нему как к равному. Он отгородился от мира ледяной стеной эксцентричности и снобизма, демонстративно отказываясь от всего, что не было связано с работой: не ходил на приемы, не общался с прессой. Всю свою жизнь он посвятил без остатка работе, которая позволяла ему, 167-килограммовому, странному, некрасивому стать властителем умов.

Но все-таки есть маленькая брешь в высокой ледяной стене, это бесконечная любовь к жене, музе, сценаристу и ангелу-хранителю. А началось это со съемок первого фильма, который доверили снимать 25-летнему талантливому юноше на английской киностудии.Вот как они познакомились. В 1925 году Хичкоку предложили поставить первый самостоятельный фильм. И для этого нужно было отправиться в Италию. Поезд отправляется ровно в восемь - в семь пятьдесят шесть исполнитель главной роли хватается за голову, сообщает Хичкоку, что забыл свой грим-кейс, срывается с места и убегает. С опозданием на десять минут состав трогается с места - и в этот момент через путевое ограждение перемахивает, потрясая грим-кейсом, актер, за которым бегут трое полицейских. Он на ходу прыгает в последнюю дверь последнего вагона на австро-итальянской границе: перед тем как в вагон вошли таможенники, оператор сообщил Хичкоку, что руководство компании велело провезти кинокамеру и пленку контрабандой. Пленка спрятана в багажном отделении, а камера - под креслом Хичкока. Камеру итальянская таможня не находит, зато конфискует пленку. На следующее утро закупает на двадцать фунтов пленки, а вечером ему сообщают, что прибыла конфискованная, за которую надо уплатить двадцать фунтов штрафа. Он расплачивается и с ужасом обнаруживает, что у него больше не осталось ни гроша - остальные деньги украли в ресторанчике, где Хичкок плотно пообедал.

Он занимает у главного героя. Теперь можно наконец начинать съемки. По сюжету героиню должны утопить но актриса отказывается прыгать в воду. Хичкок подбирает статистку из местных, но та оказывается чересчур плотной комплекции, и спасающий ее из пучины герой под хохот зевак валиться в воду. Ужас, охвативший Хичкока с начала съемок, достигает кульминации, но тут приезжает его пощница Альма, и все встает на свои места. Она идет к американской кинозвезде, которая играет главную роль, плетет ей бог знает что, занимает у нее деньги, на которые Хичкок благополучно заканчивает свой первый фильм.

Завершилась съемка, но начался роман, который продлиться всю жизнь мэтра. Миниатюрная рыжеволосая девушка Альма, помогавшая разруливать превратности этой поездки становиться его женой, единственной женщиной, единственной любимой, без которой он не мог прожить и дня, не мог работать и мне даже кажется не мог дышать. С тех пор они не расставались. Рассказывают такой случай - однажды Альма задержалась у подруги, актрисы Анны Бакстер, снимавшуюся у него в фильме. Возвращаясь из гостей жена попала в автомобильную пробку и в результате приехала домой только к вечеру. Там ее ждал злой и голодный Хичкок - он не мог даже есть без нее. Бедную актрису миссис Бакстер злопамятный Хичкок возненавидел на всю жизнь и больше никогда не снимал в своих фильмах. Когда на склоне лет Альму парализовало из-за инсульта, Хичкок дни напролет проводил у ее постели, а когда медсестра просила его удалиться, чтобы не нарушать больничный режим, он всю ночь сидел в ближайшем ресторанчике, поскольку хотел быть рядом с женой. После ее выписки он возненавидел этот ресторанчик, так как он ассоциировался у него с ощущениями страха и неизвестности, и больше ни разу в жизни не зашел туда. И даже маршруты своих передвижений выстраивал так, чтобы объезжать его за несколько кварталов. Альма держала все дела своего гениального мужа в своих руках, она создала все условия, чтобы фантазия выпускника иезуитского колледжа работала во всю. Она поддерживала его, решала все бытовые вопросы, писала сценарии для многих его фильмов. Альма Ревиль была хрупкой миниатюрной женщиной с рыжими волосами, говорят, что она была некрасива. Говорят, она вертела им, как хотела... Мало ли что говорят. Он любил ее невероятно, был ласков и нежен, и слушался ее во всем беспрекословно. Ревиль была его первым зрителем, критиком и советчиком. Друзья этой замечательной пары вспоминают такой эпизод. Закончив "Психо", Хичкок показал его нескольким зрителям. Они захвалили его до небес, предсказывая, что это будет шедевр саспенса. Альма выждала, пока славословия иссякнут, а потом сказала: "В таком виде его выпускать нельзя".

Воцарилось гробовое молчание, только сам Хичкок спросил у нее почему. , - А потому, - ответила жена, - что актриса глотает, когда она по фильму уже мертвая. Обладающая цепким ясным взглядом и мощным логическим умом Альма сдерживала полет фантазии своего Альфреда от сумбурности и направляла его в нужное русло. Это она предложила самим спродюсировать "Психо", на который никто не хотел давать денег, считая идею фильма бредовой. Хичкок как обычно послушался жену, и они стали миллионерами. «Счастливый брак, - говорил Хичкок, - это брак, в котором муж понимает каждое слово, которого не сказала его жена». Во всех делах они были единодушны. Они, например, в открытую игнорировали общепринятое негласное голливудское правило проведения вечеринок, когда "сливки" собираются отдельно, а операторы, монтажеры, сценаристы - отдельно. У Хича собирались все. Если тебе не нравилось сидеть за одним столом с монтажером, ты мог просто не приходить. Но снобов обычно и не приглашали: у Хичкоков был свой узкий круг, в котором были только по-настоящему близкие им люди. Болтали, что к старости он стал буквально невыносим и тиранил Альму, в их доме частыми стали ссоры... Да, болтают. А Вы разве никогда не ссоритесь со своей женой? Давайте лучше поговорим о другом. Снимая в своих фильмах красивейших женщин того времени Альфред Хичкок любил и был верен всю жизнь одной единственной женщине, Для Хичкока стало страшным ударом известие о том, что у главной женщины его жизни рак. Он оберегал ее, как мог, развлекал своими знаменитыми розыгрышами, предугадывал любые желания. Почему-то многие авторы пишут, что Хичкок тяжело переживал смерть своей любимой Альмы. Это не так. Он умер на два года раньше ее. Альма Люси Ревиль, мудрая супруга и верная помощница гениального режиссера пережила своего мужа на два года и скончалась в 1982 году. Они всегда были вместе.

Незадолго до смерти его возвели в сан рыцаря и он получил единственного «Оскара» за совокупность заслуг.

Хичкоку было 80 лет. Его не стало утром 29 апреля 1980 года.

"Я чувствую, что гаснет свет. Наконец-то я смогу по-настоящему отдохнуть и отоспаться." - были его последние слова, обращенные к дочери.

Прошло уже 30 лет со дня его смерти и возникает вопрос, а стоит ли смотреть его фильмы. Тогда давайте спросим еще: А надо ли читать классиков? А надо ли ходить в музей смотреть там какие-то старые картины?